Диктаторов под Суд Международного Трибунала за преступления против человечества

Сбором информации по фактам применения пыток сотрудниками правоохранительных органов Общество Правозащитников МАЗЛУМ постоянно занимается с 2000 года. Оценка и анализ многочисленных случаев пыток дает возможность сделать некоторые обобщения и выводы. За двухлетний период ситуация претерпела некоторые изменения. В частности, все больше случаев в практике изощренных издевательств, с применением не только физических силовых приемов, но и специальных средств (электрического тока, удушения). Нисколько не уменьшилось число жестоких, грубых избиений, насилия со стороны администрации в исправительных учреждениях области, что не позволяет говорить не о какой "гуманизации" пенитенциарной системы. Вместе с тем, резко возрастает число избиений сотрудниками "спецназа". Это объясняется прежде всего резко увеличившейся численностью специальных оперативных подразделений, их широкому использованию в мероприятиях, не связанных с тяжкими правонарушениями, и бесконтрольностью действий.

Сложно делать какие-либо категорические выводы о возрастании или уменьшении случаев применения пыток за этот период, т.к. в НОПЧУ имеются лишь отрывочные сведения, получившие некоторую огласку. ОПЧУ все чаще заявляет о преследованиях самих правозащитников, есть отрывочные сведения, что убийцы и истязатели правозащитников, получают повышение по службе.

Неизвестно, сколько прокуратурой за 2002 год проводилось расследований и возбуждалось уголовных дел по фактам превышения служебных полномочий и какое количество доведено до суда. В 2002 году число возбужденных дел зафиксировано значительно меньше, хотя именно в этом году получено больше всего заявлений о фактах пыток. Вместе с тем, большинство случаев остается не "заявленными". Труднодоступность такой информации объясняется неизменными факторами: страха пострадавших перед применением нового насилия, безверие в справедливое возмездие, беззащитность против давления и угроз, правовая безграмотность.

О том, что в милиции избивают задержанных, зачастую невиновных говорят все, это - общеизвестный факт, который ни для кого не является секретом. В то же время неизвестно ни одного случая, когда сотрудник милиции был бы привлечен к уголовной ответственности именно за это преступление.

Объяснить это латентностью - невозможно. Несмотря на то, что большинство граждан не верят в то, что виновные будут наказаны, заявлений о пытках, избиениях и других противозаконных действиях милиционеров поступает много даже в общественную организацию (можно только догадываться какое количество их в прокуратуре).

Объяснить трудно раскрываемостью тоже нельзя. Ведь работников милиции, совершивших "классические" уголовные преступления - разбои, грабежи, вымогательства к уголовной ответственности привлекают несмотря на то, что это более квалифицированные преступления и на их раскрытие требуется гораздо больше усилий, средств, профессионализма, времени.

Единственным объяснением, на наш взгляд, может служить только то, что применение милицией пыток не воспринимается правоохранительными органами как общественно опасные действия. Как следствие, у работников милиции появляется уверенность в том, что отвечать за свои действия им не придется.

Есть и другая, абсурдная сторона этой проблемы. Если арестованный жалуется на следователя в надзорные органы, то жалоба эта попадает, прежде всего к самому следователю, а он уже решает, что дальше делать. Как правило это ведет к еще большему �навешиваю� дел на подследственного.

Сотрудники прокуратуры, получившие жалобу следственно-арестованного на избиение при задержании, или при проведении дознания, оказываются в противоречивой ситуации. Проблема в том, что прокуратура, осуществляя надзор за законностью в ходе предварительного следствия, на суде по уголовным делам поддерживает государственное обвинение. Таким образом, устанавливая факты применения пыток при проведении предварительных следственных действий, прокуратура фактически ослабляет позицию обвинения, подвергая сомнению законность добытых доказательств вины и возможность их использования в суде.

По этому, очевидно, что прокуратура, объективно не заинтересована проводить тщательное расследование по жалобе о применении пыток. Поэтому, во многих случаях, как например по делу об избиении и последующем убийстве Петрова сотрудниками ГУВД г. Ташкента, прокуратура отказывалась возбуждать уголовные дела. В этом деле заключенный под стражу Петров не имел возможности представить доказательства и свидетелей и оказался абсолютно не защищенным при бездействии прокуратуры. Позже он скончался в печально знаменитом подвале ГУВД.

Мы отдаем себе отчет в том, что только органы прокуратуры уполномочены реально изменить сложившуюся практику, когда пытки в ходе предварительного следствия широко применяются как наиболее эффективное средство получения показаний. Считаем необходимым отметить, что по случаям, приведенным в докладе, все материалы проверок направлялись именно в органы прокуратуры. Однако, на наш взгляд, работу прокуратуры по проверке заявлений, содержащих жалобы граждан на противоправные действия сотрудников милиции достаточной признать никак нельзя. Чаще всего дела по таким жалобам вообще не возбуждаются, а проверка, зачастую сводится к получению от органов милиции акта служебной проверки по предмету жалобы. В случае, если дело возбуждалось, достаточных мер для эффективного расследования не предпринималось и дело закрывалось при первой же возможности. В некоторых случаях сами проверяющие советовали пострадавшим "не дразнить гусей", чтобы "не вышло хуже". Сомневаться в эффективности и в результате такой проверки не приходится.

Есть немало случаев, когда осужденные подав апелляционную жалобу, вышестоящим судом приговаривались к более длительному сроку заключения, а судьи и прокуроры, открыто говорят, уже вновь осужденным, незачем было жаловаться. Таковой метод, также можно отнести в разряд пыточных методов, так как есть фактор устрашения, для тех кто намерен добиться справедливости. Кроме того, у граждан возникает резонный вопрос, как за одно и то же преступление можно осудить дважды, да еще и на разные сроки? Если человек был осужден, к примеру, в районном осуждена три года лишения свободы, то подав апелляцию в городской суд, его приговаривают к пяти годам, не редко с усилением режима содержания.

В результате сложившейся практики, граждане, ради которых ведется борьба с преступностью, сейчас одинаково боятся как преступников, так и милиции. Это подтверждают результаты социологических опросов, проведенных Центром Гуманитарный Исследований. При таком положении дел борьба с преступностью, даже теоретически, не может быть успешной. Есть другая опасность таковых методов, согласно, опросов проведенных той же организацией, в народе нарастают нездоровые настроения по отношению к конституционному строю. В данной ситуации, такие настроения, могут играть на руку реакционным и экстримистким организациям, так и могут истолковываться по разному стремление властей.

Остается проблемой то, что суд не рассматривает факты избиения, насилия при дачи показаний, преданных огласке в уголовном процессе. В лучшем случае суд направляет для проверки информацию прокуратуре. Учитывая, что прокуратура выступает в процесс со стороны обвинения, результаты подобных проверок очевидны. При этом не исследуется вопрос о законности добытых доказательств, что противоречит принципам справедливого процесса.

Не редко, прокуратура и суд выслушивает заявления о пытках, зевая, относя все заявления о том, что показания (признания) были получены под пытками, как способ уйти от ответственности. Хотя согласно УПК, признания полученные незаконным путем, таковыми не являются.

Есть не мало случаев, когда, заявления задержанного о своей непричастности, прокурором вообще не воспринимаются, прокурор всегда на стороне милиции, в итоге не виновный человек идет под арест.

Есть, такая практика, что сотрудникам милиции полагается премия, за задержание и арест, что ведет к �всасыванию дел из пальца�. За незначительные или средней тяжести преступления людей, можно и не арестовывать, ограничить меру пресечения, подпиской о невыезде. Действительность показывает, что одинаково равно санкции на арест прокуроры выписывают и убийцам и �бытовушникам�, и бандитам и �кухонным� скандалистам.

В докладе представлены лишь некоторые факты, которые получили предварительную проверку и по которым возможно делать какие-либо выводы. В настоящем докладе не отражена, к примеру, информация о насилии в армии и в некоторых спецучреждениях.

Избиения при задержании

Случаи не спровоцированных, неоправданных избиений при задержании не единичны. Особенностью таких случаев является, как правило то, что потерпевшими становятся обвиняемые в административных и уголовных преступлениях, которые после избиения заключаются под стражу. Это, в свою очередь, крайне затрудняет обеспечение доказательств и организацию защиты по таким фактам. Никогда пострадавшие через службу "скорой помощи" не попадают в больницу, и медицинское освидетельствование стало бы поводом и основанием для возбуждения уголовного дела. Несколько сложнее обстоят дела, если первичный медицинский осмотр проводят медики мест содержания под стражей. Заметим, однако, что в последние 2 года проявилась некоторая заинтересованность и обязательность для сотрудников мест заключения в "снятии побоев" для обеспечения гарантии собственной непричастности.

Практически беззащитными при проявлении насилия со стороны сотрудников правопорядка являются представители так называемый "де-социированной� группы населения (бездомные, безработные, цыгане, беженцы, торговцы на стихийных рынках).

Особую жестокость и массовость приобретают избиения при проведении облав и специальных рейдов. О фактах насилия и жестокости, в таких случаях становятся известно лишь случайно - представители этой социальной группы как правило, вообще не обращаются за помощью. Известно, к примеру, что в 2001 г. имели место случаи применения насилия при массовых задержаниях лиц, подозреваемых в наркомании, в том числе. для проведения принудительного обследования на СПИД.

Грубые, жестокие действия сотрудников правопорядка, сопровождающиеся применением спецсредств часто проявляются на вокзалах. В Обществе Правозащитников МАЗЛУМ есть несколько схожих жалоб, связанных с жестоким избиением бездомных на Северном вокзале г. Ташкента сотрудниками ЛОВД на транспорте. К примеру 10.11.2001, и позже, 8.04.2002 на вокзале был жестоко избит В.А.Козлянинов. Второе избиение было спровоцировано именно тем, что потерпевший обратился с заявлением к начальнику ЛОВД. (В мае 2002 года В.А.Козлянинов оставшись без медицинской помощи умер в СИЗО, при обострении туберкулеза).

Таким же образом по необоснованному подозрению в алкогольном опьянении 4.05.2002 был задержан и избит на железнодорожном вокзале в г. Самарканде Ю.Е. Водопьянов. Позже он был доставлен в милицию, где избит ст. сержантом за требование представить адвоката (был нанесен удар в височную долю, после чего пострадавшего связывали тугой вязкой).

Во многих случаях насильственные действия сотрудников правопорядка вызваны мотивами личной неприязни (или заинтересованности). Распространенным явлением становятся "неформальные разборки", в которых милиционеры, используя иммунитет неприкосновенности, беспрепятственно и безнаказанно "проучивают" виновного. Как правило, при планировании "операции", делается это достаточно грамотно, чтобы не оставлять свидетельства или свидетелей.

Характерной особенностью при задержании является "неуставное" поведение сотрудников правопорядка: сотрудники не представляются, проявляют неспровоцированную агрессию, оскорбляют. Естественным, при этом, является не информирование о причинах задержания.

Типичным образцом такого поведения милиции является свидетельство В.И. Л:

"17 марта 2002 года на мои увещевания по поводу собаки меня ударил сосед. Минут через 5 приехала милиция. Без разговоров они одели наручники, не предъявляя бумаг, не представляясь, отправили меня в отделение, а оттуда в РОВД. Когда я пытался что-либо спросить, работники милиции меня избивали. Из милиции меня отправили к помощнику районного прокурора. После вопроса "Почему меня задержали?", на меня снова одели наручники и закрыли в камеру. Пока я сидел в камере, в наручниках, зашли в камеру лейтенант и сержант. Лейтенант выспрашивал, что я за человек, а сержант все порывался со мной "разобраться", заявляя, что посадит меня в течение месяца (за злостное хулиганство). 18 марта ночью я был доставлен в Г УВД и помещен в подвал для задержанных. Я просил вызвать адвоката и прокурора. Через какое-то время появились двое людей. Я спросил, почему я задержан, один выругался, а другой стал мне угрожать физической расправой. Около 4 вечера вызвали дознавателя, я ее попросил назвать причины, по которым я был задержан. Она заявила, что ознакомит меня с материалами дела позже. Позже меня все-таки выпустили и я дал подписку о невыезде. В травмопункте поставлен диагноз: "многочисленные ушибы, в т.ч. щечной области".

Во многих случаях заведомо незаконное, неспровоцированное проявление жестокости связывается с "сопротивлением" сотруднику милиции. В этом случае, потерпевший, чьи показания противостоят лишь показаниям сотрудников правопорядка, не только остается беззащитным, но и находиться под угрозой уголовного обвинения, что так же может являться средством шантажа. Очевидно, что в этой ситуации пострадавшему не представляется возможным защитить себя от противоправных действий. К примеру, в редакцию обратилась с жалобой семья Симулиных об их избиении 28 января 2002 г. сотрудниками милиции. По сведениям пострадавших, в 0.40 сотрудники милиции позвонили в квартиру и потребовали у Симулиной Л.М. вывести из квартиры детей. После отказа Симулиной сделать это, сотрудники милиции "потащили ее вниз", а один из них ударил ее кулаком в лицо, травмировав глаз. Только за попытку заступиться были избиты и задержаны ее муж Симулиной А.А., и сын - Симулиной С.А. Избивали их трое сотрудников Мирабадского РОД, с применением в качестве подручных средств пистолетов и автоматов. При избиении "валили на пол и пинали ногами". Пострадали и другие члены семьи. В этом случае было возбуждено дело "о сопротивлении милиции".

Вызывает серьезную озабоченность реакция суда в тех случаях, когда в процессе судебного слушания становится известно о том, что подозреваемые подвергались неспровоцированным избиениям с применением спецсредств при задержании либо на месте преступления, либо по подозрению. Ни на одном известном правозашитникам процессе такие факты не были изучены или приняты во внимание. В этой ситуации, находясь под постоянным давлением обвинения, в большинстве случаев пострадавшие не заявляют или отказываются от заявленных жалоб по фактам насилия при задержании. К примеру, трое молодых людей получившие при задержании от сотрудников правопорядка травмы различной степени, отказались на суде от своих претензий. Интересно, что адвокаты "наученные" практикой и опытом как правило рекомендуют пострадавшим воздерживаться от претензий.

Не мало жалоб от граждан, по так называемым �штатным� адвокатам при любом РОВД. Есть нездоровая �договоренность� между следователями и адвокатами, когда реально защитник работает против своего клиента. Не редко адвокат выступает посредником во взятке.

Жестокое обращение в процессе дознания и следствия

По случаям избиений на дознании и следствии до сих пор отсутствует действенный механизм правовой защиты. Заявления потерпевших, как правило, не рассматриваются и не заводятся дела. Между тем, Уголовным кодексом предусмотрено, что признание подследственного под пыткой или ее угрозой не должно приниматься судом во внимание и определять решение (приговор). Соответственно, предусмотрено и наказание за принуждение к даче показаний, однако правозащитникам не известно ни одного случая применения этой нормы. В частности "принуждение к даче показаний" предусматривает уголовную ответственность, но, на практике не применяется. Практически не дает результатов введенная в Уголовный кодекс статья, предусматривающая ответственность за "незаконное освобождение от уголовной ответственности" и, соответственно - за бездействие прокуратуры, т.к. только от нее зависит решение о возбуждении дел по таким статьям. В качестве примера можно привести неоднократные обращения Айтмата Ш, в адрес прокуратуры, которые остались без основательного рассмотрения. Жалоба содержала информацию на систематические избиения, пытки со стороны сотрудников ГУВД, На Комиссии по правам человека в Варшаве было рассмотрена жалоба Айтмата Ш., задержанного по подозрению в убийстве (позже на суде он был признан виновным). По свидетельству потерпевшего:

"Меня избивали практически ежедневно в здании ГУВД и ИВС) с 5.09.2002 по 13.09.2002 г. с утра до позднего вечера. Меня били по голове и корпусу руками и ногами, затем били палками по пяткам и голове, а также в солнечно сплетение, без синяков. Угрожали убить меня, и обещали дать свидание с родственниками, если подпишу все - то выпустят на свободу, а если нет то �посадят на бутылку�". Потерпевший получил отказ о возбуждении уголовного дела против сотрудников ГУВД "за отсутствием состава преступления" и правозащитники вынуждены были обратиться по факту бездействия международные организации.

Есть и реальные наблюдения, что протесты международных организаций, для нашей прокуратуры и судов, остаются не услышанными, в народе бытует мнение, что права человека для власти � пустой звук.

"Вязка петлей". Сравнима по жестокости с "дыбой". Вызвала смерть заключенного в ГУВД.

Безнаказанность при применении пыток, безрезультатность официальных проверок связана с ограниченными способами таких проверок. В ответе Прокурора города по делу Айтмата Ш. приводиться типичный перечень источников информации проверки: "объяснения работников милиции", "поступившие из ОИВС и СИЗО документы" (об обращении за мед. помощью и осмотрах). В этом случае, остаются "не исследованными", а значит не наказуемыми любые методы, причиняющие сильные физические и душевные страдания, также относящиеся к понятию "пытка".

Следует заметить, что органы правопорядка извращенно квалифицируют правоотношения "презумпции невиновности" не к потерпевшему, а к сотруднику милиции. К примеру, решением Европейского суда от 22.07.93 определено, что "Как только установлено, что какое-либо лицо получило телесные повреждения, находясь под стражей в полиции, на полицию или государство ложится бремя доказывания, что такие повреждения не были вызваны или обусловлены действиями полиции или ее небрежностью".

Наиболее часто избиению, пыткам подвергаются задержанные в первые часы, дни после задержания. Дознаватели и следователи стремятся использовать ситуацию стресса для "ломки" сознания и психики подследственного, получения признания и сведений по делу. Пытка используются как наиболее простое, быстрое и эффективное средство для этих целей. Часто, используется такое средство, как торговля "эпизодами", цель которого - добиться согласия обвиняемого "взять на себя" несколько нераскрытых преступлений. Так, по жалобе К. Е.В., задержанного в административном порядке 2 июля 2002 года сотрудниками ГУВД, ему угрожали убийством "при попытке к бегству", если он не сознается в нескольких нераскрытых преступлениях, находящихся в производстве ГУВД. К сожалению, правозащитники узнали о случившемся поздно. Его мать обратилась, через полтора месяца, после его смерти. В заключении судмедэксперта говорится, смерть наступила в результате множественных черепно-мозговых травм. В записке из ГУВД, говорится, что 24 летний мужчина умер в результате сердечного приступа.

Как правило, сотрудники, использующие такие средства, находятся на хорошем счету у руководства за счет хорошей раскрываемости и влияния их "работы" на общую картину "погашения" нераскрытых преступлений. По практике правозащитников, наиболее реальной и максимально возможной санкцией против сотрудников милиции, применяющих пытки, может являться их увольнение и последующее привлечение к ответственности. Но и эти результаты достигаются лишь в случаях активной общественной поддержки. В таких случаях, милиция отмахивается от своих бывших подчиненных, их увольняют �задним� числом и т.д.

Даже относительно известные, имевшие общественную огласку дела не имеют судебных продолжений. Во многом эта ситуация связана так же с трудностью представления улик и свидетельств:

Например, по свидетельству В. Ю. П., подвергшегося 25.12. 2001 г. избиению:

"В момент снятия с меня первых показаний, я был сильно избит работниками милиции, которые избивали меня руками и ногами. Побои, полученные мною в этот момент были зафиксированы в моей мед. карточке при поступлении в СИЗО-64/1, на что я неоднократно указывал. Но мне пришел ответ из прокуратуры Сергелийского района, что справки, выданной из медчасти УЯ-64/ИЗ-1 при поступлении побоев, у меня, не обнаружено. На основании чего имею все основания заявить, что прокуратура Сергелийского района занимается укрывательством следственных органов от ответственности с помощью поддельных документов".

Крайне затруднена защита и доказательство по фактам истязаний с использованием технических средств и приемов: электрического тока и удушения. Пытки, производимые таким образом, не оставляют поверхностных следов и не выявляются при медицинских осмотрах.

По показаниям потерпевших, при удушении может использоваться противогаз (пытка "слоник") или простой целлофановый пакет, это является одним из самых изощренных истязаний. Широко применяется и пытка электрическим током.

02 октября 2001 г. сотрудниками ГОМ-1 Юнус- Абадского РУВД г. был задержан несовершеннолетний гр. Б., подозреваемый в угоне автомобиля. Во время дознания оперативники стали требовать у Б. признания в совершении ряда нераскрытых краж из квартир и гаражей, находящихся на территории Юнус- Абадского района. С целью получения признаний, к Б. были применены пытки электротоком, который подключался к пальцам от какого-то прибора. В отношении Б. была применена так же пытка - "слоник", т.е. на него надевали противогаз и перекрывали доступ воздуха, а когда открывали шланг, в него подавали какой то газ. По описаниям потерпевшего и после консультаций со специалистами, мы сделали вывод, что это был слезоточивый газ. Кроме того, наносились удары ногами в живот и по голове. В результате избиения, у Б., зафиксированы сотрясение мозга, нарушение работы желудочно-кишечного тракта.

04 октября 2001 г. сотрудниками ОУР Юнус - Абадского РУВД был задержан гр. П. На допросе его избивали "мешочком, наполненным песком", пристегнув к креслу наручниками, пропускали через руки электроток от прибора, напоминающего полевой телефон (возможно мегомметр). Во время этих пыток он так сильно дернулся, что сломал один из наручников, которым был пристегнут. На замечание о правах, предусмотренных в Конституции РУ, оперативники рассмеялись ему в лицо и заявили, что у него есть только право "либо сдохнуть, либо сознаться".

14 февраля 2002 г. сотрудниками Акмаль � Икрамовского РОВД был жестоко избит во время допроса подследственный Демин Владимир. Со слов Демина его "подвергали пыткам электротоком, а в результате побоев сломали два ребра".

Круг потерпевших от избиений на допросах не ограничивается обвиняемые, это могут быть и свидетели. В качестве примера можно привести дело из практики правозащитных организаций:

10 сентября 2000 г. на беседу в ГОМ-1 Юнус - Абадского РУВД были приглашены двое ранее судимых и находящихся на учете граждан. Находящиеся в нетрезвом состоянии сотрудники ОУР - майор и ст. лейтенант (по просьбе заявителей мы не называем имен) стали жестоко избивать одного из них, требуя у него признания в хищении, которого он не совершал. Били руками, ногами, стулом, душили, сбив с ног, приподнимали и роняли на пол. После этого избили и второго. Не получив от избитых признаний и опасаясь, что они будут жаловаться на побои, милиционеры "задержали" их в административном порядке. После этого, незаконно задержанные были снова избиты. Когда, после вмешательства прокуратуры, по данному факту было возбуждено уголовное дело, на всех потерпевших стали оказывать давление, добиваясь изменения показаний.

Судебная практика успешного разбирательств дел, связанных с пытками крайне скудна. Нам известен лишь один случай, когда, в 1994 году в Яккасарайском районном суде было вынесен обвинительный приговор за превышение служебных полномочий участковому инспектору Г. Бибанину. Основанием для обвинения и возбуждения уголовного дела послужили факты зверского избиения на допросах задержанных Е. Бахарева и Н. Шарахова. Приговором было определено "4 года лишения свободы". Позднее по протесту прокуратуры, приговор был смягчен до 2 лет, срок отбытый в СИЗО был сочтен достаточным, так как подсудимый чистосердечно раскаялся в содеянном, подсудимый был освобожден из под стражи в зале суда. Сейчас но работает руководителем частной фирмы, которая предлагает охранные услуги.

В этом деле проявилось сильное противодействие в выяснении истины со стороны РОВД и только очевидная вина и тяжкие телесные повреждения, причиненные потерпевшим, позволили добиться вынесения обвинительного судебного приговора.

Еще один, но не последний пример: Ринат Каримов, был арестован в Яккасарайском районе, �классическим� способом �посадки по плану�. Ринат был ранее судим за разбойное нападение. Пять лет в колонии строго режима не прошли даром, он, по свидетельствам соседей порвал со старой компанией. Работал водителем, выкупил микроавтобус. Не редко занимался частным извозом. Видно было что у человека есть какие то сбережения. Участковый (со слов родителей) не раз говорил, что Ринат обязан �платить по счетам�, проще говоря вымогал взятку в виде ежемесячной мзды. В противном случае, он его отправит туда откуда он прибыл. В итоге, к нему был заслан, наркоман из числа его бывших друзей, с просьбой помочь ему в приобретении наркотиков. Как нам стало известно позже, этот наркоман уже был несколько дней под арестом. Ринат отказал ему, но выйдя на улицу, его уже поджидали милиционеры. Со словами, �тебе же говорили плати долю�, на него одели наручники. Кроме того для большей убедительности в дело были вовлечены настоящие торговцы наркотиками. Возможно это один из методов хваленой �профилактической� работы с ранее судимыми.

Избиения в исправительных учреждениях

В 2001 году к нам обратились с жалобами 15 осужденных из 64/61. Все жалобы касались избиения 7 ноября 2001 г. в ШИЗО и.о. начальника отряда № 2 опер группой осужденного Карабаева А.А. В результате применения дубинки (РП-75) Карабаев получил серьезные травмы, и был помещен в медицинский стационар. Где позже умер не получив медицинской помощи. Представители прокуратуры прибывшие с проверкой, нарушений не выявили, кроме того, жалобщики были наказаны.

В течении последних лет правозащитники получают много жалоб из мест заключения на жестокое обращение к так называемым �политическим�, осужденных по статьям предусматривающих антиконституционную деятельность. Действительно, условия содержания таких заключенных и методы воздействия на них не выдерживают никакой критики.

Как редактор �Зоны�, я много и часто бывал в колониях, пусть не сочтут, родственники этих осужденных, мою речь лицемерием, но мало кому известно, что такие осужденные сами �палец о палец� не ударят на местах, для улучшения своего положения. Складывается впечатление, (из увиденного), что они только и могут что тормошить свих измученных жен и матерей, мол выходите на пикеты, протестуйте. Сами при этом ничего не делают. Как бывший заключенный замечу, что любой бунт в колонии не проходит незамеченным, по каждому такому случаю назначается масса проверок, из которых можно и нужно вынести пользу. Правда все таки есть и ее можно добиться � при желании. На сегодняшний день не получено ни одной жалобы от этой категории заключенных. Из любой колонии есть масса возможностей отправить письмо по нелегальным каналам и все это знают. Однако от этих заключенных приходят письма с просьбой выслать денег и другими бытовыми и частными просьбами. Ни одной конкретной жалобы. Ни одного коллективного письма. Это при том, что мы соблюдаем конфиденциальность. Жалобы от заключенных поступают постоянно, но от этих групп людей пока нет.

К сожалению, международные правозащитные организации чрезмерно много уделяют внимания, �политическим� делам, о применении пыток к этим людям, но приходиться с сожалением констатировать факт, что им не интересны применение пыток по обще уголовным делам. Причем таких дел куда больше и пытки к ним применяются чаще.

Собранные материалы позволяют утверждать, что отношение надзорных прокуроров к случаям избиения в местах лишения свободы не изменилось.

Из более, чем 2 десятков известных нам случаев не спровоцированного избиения с причинением телесных повреждений только одно получило сколько-нибудь адекватную оценку. Причина этому - традиционно-терпимое отношение к проявлению жестокости в уголовно-исполнительной системе. Имеет также место большая зависимость, а порой неформальные отношения между администрацией и надзирающей прокуратурой. При этом, практически невозможно представить (кроме как по приказу "сверху") ситуацию возбуждения дела на руководителя администрации учреждения.

По случаям, собранным в течении 2 лет, особо выделяются жестокими порядками следующие колонии: 33, 49, 51,61, Кашкадарья. 29, 36, 46, Навои, 32 � Наманганская область, 1 Занги �Ота. Несмотря на �сверхсекретность� учреждения, больше всего пыток в 71 колонии Каракалпакстан, сведения иногда отрывисты, иной раз противоречивы.

Как наиболее типичной и показательной можно рассмотреть ситуацию в колониях 61 Кашкадарьинской области и 29 Навоийской области. В этох колониях удалось не раз побывать и на месте проверить предмет жалоб. В большинстве случаев жестоких избиений, в основе имелись предпосылки конфликта между группой осужденных, чаще всего в отчетах МВД фигурирующей как "отрицательно настроенной", и администрацией (а точнее - оперативных и воспитательных служб) учреждения. Как правило, проявление неоправданного насилия и жестокости со стороны администрации, имело стратегическую цель - разрешить, а точнее "подавить" такой конфликт.

Кроме того, отмечаются случаи искусственного наложения санкций, за якобы имевшие место нарушения режима, для отдельной массы заключенных. На самом деле, �неблагонадежным� заключенным, просто записывают в дело нарушения, на самом деле которых не было. Все это делается, для того, что бы они не попали под действие амнистии, как нарушители режима.

С середины 2002 года стали поступать письма от осужденных УЯ-64/1 об избиениях и необоснованных наказаниях со стороны сотрудников колонии. Информация о чрезмерном и неоправданном применении сотрудниками спецсредств подтвердилась: только за 9 месяцев 2002г. нами было только зафиксировано 78 случаев, что было на порядок выше средних аналогичных показателей по другим колониям. К примеру, к верующим мусульманам применялись такие методы; их ставили на колени, заставляли креститься и впредь называть себя христианами. Такие методы, по нашей оценке могут иметь эффект бомбы замедленного действия со страшными последствиями, т.к. способствует наращиванию ненависти между религиями, а следовательно и народами разных религий.

По этому поводу осужденными была объявлена голодовка. В конце января осужденные, отказавшиеся носить повязку СПП, перестали получать пищу. Питались осужденные исключительно за счет передач и посылок. Осужденного Таджибекова в связи с истощением вынуждены были отправить в больницу. Конфликт удалось погасить, а осужденных обеспечить питанием только за счет активного вмешательства родственников осужденных и правозащитников. Таджибеков умер в �сангородке�, через четыре дня.

Несмотря на факты грубого, провокационного преследования потерпевших, это дело - первый случай, когда произвольное избиение осужденных стало в Узбекистане предметом международного разбирательства. До этого все прокурорские расследования, в том числе массовых избиений при применении спецназа заканчивались безрезультатно.

В 2001 году в исправительных учреждениях, в частности УЗ-64/45 Алмалык, УЯ 64/6 Чирчик, проявились новые способы применения пытки - при применении "обысковых действий".

По свидетельству заключенных "29.05.2001 в 5-30 утра до подъему пришел ДПНК (дежурный помощник начальника колонии) и контролеры, нас выставили в столовую, приказали встать на колени били по спинам, чтобы не опускались. Нас держали 2 час 30 мин. на коленях, потом широко расставив ноги, как бы пытаясь усадить на шпагат... Через каждые 2 часа нас ставили к стене или заставляли сидеть на корточках по 30 мин. Основание тоже - "обыск".

Реакция прокуратуры на такие способы пыток была однозначная - после проведенной проверки "не находились какого-либо нарушения". Это естественно и вполне объяснимо, т.к. "растяжка" по отношению к обыскиваемым - одна из законных, принятых и даже обязательных действий, упоминающаяся в должностных инструкциях. Причинение физических страданий при этом, их продолжительность не регламентируются и в представлении прокуратуры, "в расчет не берется". Всякая попытка обыскиваемого лица изменить положение ведет к физическим болевым приемам и избиению. Это предопределяет возможности злоупотреблений и так же относит подобные действие к "пыткам".

Особую тревогу вызывает тот факт, что сотрудники колоний являются поставщиками наркотиков для осужденных, по принципу все продается и все покупаются, но у каждого своя цена, в колонию можно пронести все что угодно. Это при том, что вич инфицированные содержаться вместе с основной массой заключенных. Можно утверждать, что наши колонии могут стать, поставщиками СПИДа на волю, в несоизмеримо больших размерах. Низкая зарплата, соблазн легкой наживы, коррумпированность лагерного начальства, огражденного от внезапных проверок колючей проволокой делают свое дело.

Применение спецназа

Порядок планово-профилактического использования спецназа стал применяться в качестве региональной инициативы примерно 1997 года. Наряду с появлением локально-профилактических участков (ЛПУ) спецназ был избран в качестве орудия усмирения и запугивания осужденных.

Применение спецназа в колонии проводилось плановым порядком "с целью изъятия неположенных вещей" в соответствии с неким приказом МВД.

Было получено более 20 жалоб из 1 колонии Ташкентской области от осужденных на неправомерные действиях спецназа. Подтвердились сведения о грубом обращении, избиениях, о неправомерном использовании спецсредств, порчу личных вещей, а в отдельных случаях о жестоких издевательствах со стороны сотрудников отряда, при изучении на месте.

Вся информация осужденных о неправомерных действиях отряда спецназа в УЯ 64/1, практически полностью подтвердилась, в том числе и по поводу телесных повреждений. В отдельных случаях неправомерные действия спецназа подтверждались и сотрудниками колонии.

В двух случаях прокуратура возбуждала уголовные дела, но по прошествии времени - прекращала.

Особое внимание заслуживают "обысковые мероприятия", проводимые спецназом как правило в камерах ШИЗО и ПКТ, а также в ЛПУ. Проводя обыск, сотрудники спецназа выгоняли осужденных из камер. При этом, они не спровоцировано использовали физическое воздействие (избиение, сквозь строй, травля собаками), в том числе с использованием спецсредств (дубинок, собак, газа). Повреждались личные вещи осужденных. Любые протесты или замешательства жестоко пресекались.

После завершения "работы" отряда с осужденных под угрозой берутся расписки об отсутствие претензий к действиям отряда спецназа. Во многих случаях обращения осужденных о медицинском подтверждении телесных повреждениях было чревато наказанием, на месте. Как в случае с арестованными в УЯ 64/Из-1(Таштьрьма), когда начальник 2-корпуса, сказал, что �..жалобы на спецназ, вот пусть и спецназ и ними и разбирается�. Бесправность арестованных в Таштюрьме усугубляется их изолированностью, от внешнего мира, в отличие от колоний.

Примечательно, что служебными инструкциями на сотрудников спецназа не распространялись требования, установленные в ИТК для сотрудников учреждений о недопустимости "жестоких, бесчеловечных или унижающих человеческое достоинство действиях", ограничения на применение физической силы и не влекли реального наказания за их несоблюдение.

Для усмирения осужденных спецназ начал избиения в камерах, неограниченно применяя при этом спецсредства.

По официальным сообщениям один человек в тяжелом состоянии госпитализирован, по сведениям осужденных - 3 человека. Как сообщают очевидцы, практически все протестующие получили побои в большей или меньшей степени, при этом подвергаясь не только избиениям, но и пыткам. Досталось и некоторым солдатам охраны, причина, спецназовцы, к вечеру были пьяны. Есть мнение от правозащитников, что такие �учения� на живых людях есть запланированная акция МВД.

Из писем осужденных:

"Омоновцы" вошли на продол с дубинками и начали избивать и издеваться над теми, кто находились в камерах. Били ногами и дубинками, душили до потери сознания полотенцем, потом отливали холодной водой. Били так: - статья, - срок и после ответа начинают избивать. Несколько человек забили до потери сознания, потом засовывали головой в унитаз..."

"Также применяли "китайскую пытку". Валили человека на стол и били по пяткам дубинкой. Заставляли садиться на шпагат и тоже били. Заходили в камеру, спрашивали, кто будет мыть продол, не желающих выводили в коридор и тоже били. Валили человека на пол, держали руки и ноги, а один вставал на спину или на грудь и прыгал. Раздевали до гола и били. Вставали на стол и били ногами в лицо. Снимать побои не дают, как не дают бумаги и ручки, чтобы написать жалобы".

"Вечером этого же дня, на продол вошли уже 8 "омоновцев" в сопровождением контролеров. Омоновцы были сильно пьяны и вызывали заключенных на провокацию", (из коллективного письма 60 осужденных) "Утром после завтрака к нам в камеру зашло человек 6 или 7, все они были в масках, чтоб было не видно лица и начали избивать. Били до тех пор, пока не упадем. Потом обливали водой и опять били. В камеру нас затащили.

Крики в корпусе продолжались до обеда. Уже вечером, часов в пять они пришли во второй раз. Процедура опять повторилась".

Похожая ситуация была в колони-3 Таваксай, где плановым порядком в учреждение вводился отряд спецназа. В течении 4 дней сотрудники отряда проводили "обысковые и патрульные мероприятия".

Во время обысков в ПКТ, ШИЗО и ЛПУ сотрудники применили массовое избиение осужденных, в том числе с применением спецсредств. Это подтвердили свидетельские показаниями осужденных и их родственников.

По показаниям потерпевших, избиения избирательно наносились в области живота, груди и затылочной части головы. После угроз, осужденные как правило не обращались за медицинским подтверждением побоев.

На следующий день отряд спецназа вновь был введен на территорию учреждения. Кроме проведенных обысков в отрядах, сотрудники спецназа провели "обработку отрицательного" контингента, вызывая по списку в штаб учреждения, а так же в ЛПУ.

В начале мая учреждение посещал прокурор областной прокуратуры по надзору за соблюдением законов в ИТУ. По свидетельствам осужденных прокурор ссылаясь на их письменные показания об отсутствии претензий к спецназу, советовал "никуда не жаловаться".

Показательно, что в течении 2-3х лет "профилактического" применения отряда спецназа в колониях Ташкентской области не было ни одного случая массового неповиновения или беспорядков (кроме тех, что были вызваны самим отрядом "спецназа"). Практика "профилактического" применения спецназа была прекращена только благодаря значительным общественным усилиям, после организации серии репортажей по Би-Би-си и обращения к международным организациям, обращение к Омбудсману � эффекта пока не дало. После жалоб, проверяющие, ограничивались тем, что спрашивали осужденных в присутствии истязателей: -�Вас правда били�. Такой же вопрос задавался и спецназовцам в присутствии заключенных. Не трудно догадаться каков был ответ.

Пытки условиями содержания

Туберкулезная зона. УЯ-64/36 Навои

По своему профилю УЯ 64/36 является лечебным учреждением для спец контингента - больных туберкулезом легких. Там создалось крайне тяжелое положение, связанное с переполненностью колонии (в 3 раза), отсутствием средств на питание и лекарства. Кроме этого, осужденные испытывают и грубое обращение со стороны администрации.

Источник света в камерах "в целях безопасности" закрывается щитом с просверленными отверстиями, ограничивающими свет до минимума.

Из писем осужденных: "По прибытию в колонию, прежде, чем войти в зону, осужденного обыскивают, раздевая в полном смысле слова донага, отбирают "вольные" вещи, одежду, и выталкивают больных людей в зону полураздетыми, так как казенного образца одежду не выдают, ее попросту нет на складе. Не выдаются также постельные принадлежности: ни простыни, ни одеяла, ни матрасы, ни подушки. И многие спят, укрывшись телогрейками и разным тряпьем.

Зайдя в отряд, осужденный должен сам найти, где ему спать. Но найти койко-место неимоверно трудно - их просто нет. И приходится вновь прибывшим спать на холодном полу. В жилых помещениях холод, грязь, темнота, вонь, вши, клопы, под полом гниль, а это значит - сырость.

Питьевой воды в жилых помещениях нет, вода берется из системы отопления, где она с разными химическими добавками. Сама система не менялась со времен постройки, трубы часто прорывает, добавляя в жилую секцию пара и сырости. При этом тепла система практически не дает, отсюда и холод в жилых помещениях.

А от холода люди умирают. Осужденный Махмудов Али Наджимович умер 30 декабря 2001 года. В ночь с 29.12.2001 на 30.12.2001 контролеры стали забирать у Махмудова обогреватель, и он предупредил их, что если отберут, то он умрет. Несмотря на это обогреватель забрали, и Махмудов умер прямо в палате.

Натуральным бичом для осужденных является голод, и он же является главной причиной смертности в колонии. В рационе осужденных преобладает капуста, шолган. Норма хлеба вместо положенных 350 граммов урезана до 250 граммов. Месяцами не выдается сахарный песок, практически не выдаются масло, молоко, яйца. Часто пайковые продукты питания разворовываются, то СПП, то охраной, то они просто не доходят до нас. И получается, что сильные антибиотики, которые должны убивать туберкулезные палочки, убивают самого больного, превращаясь в голодном организме в сильнейший яд!

С лечением в ИТУ дело обстоит совсем плохо. Нет необходимых лекарств, нет пленки для флюорографии, и врачи порой по полгода не знают, что творится с легкими больного. Попасть на прием к врачу и на процедуры можно, лишь отстояв несколько часов в помещении, больше похожем на загон для скота, где даже нет стульев. В ШИЗО и ПКТ неимоверно трудно вызвать врача.

Лекарства привезенные родственниками с воли отбираются, то же происходит с продуктами питания и одеждой.

Зимой осужденные стараются как можно реже ходить в баню (отсюда вши и пр.), так как если в моечном зале температура сносная, то в раздевалке такая же, как на улице, и многие осужденные, сходив в такую баню, валятся от простуды с обострением туберкулезного процесса."

Так был несправедливо наказан ШИЗО ос. Валиев. В ответ на это объявил Валиев голодовку. За время голодовки он неоднократно требовал врача. Врача так и не вызвали, но Валиева избили. Факт избиения за требование вызова врача могут подтвердить осужденные, находившиеся в это время в соседней камере. Валиев умер прямо в камере ШИЗО. Освидетельствование факта смерти происходило без осмотра трупа, а на трупе были следы побоев".

За последние 3 года смертность из-за голода и отсутствия лечения увеличилось в 5 раз. За 1 половину 2002 года в колонии умерло 96 человек.

Места предварительного содержания под стражей

В одном СИЗО сосредоточено примерно 3/4 всех подследственных и административно - задержанных заключенных. За последние 4 года в СИЗО сложилась ситуация, когда по нормам (2 метра на человека) на 2500 мест приходится 7500 заключенных. Страшная теснота, отсутствие элементарных удобств, создают мучительные условия содержания. По мнению международных экспертов такие условия содержания в СИЗО квалифицируются как "пытка", что дает постоянный повод для акций протеста (коллективных жалоб, объявления голодовок). Это в свою очередь, вызывает жестокую реакцию со стороны администрации.

Весьма показательны описание обстановки в заявлениях заключенных об объявлении голодовки в 2001 году: "Нарушение элементарных санитарно-технических норм, сверх перегруженность камер (по 3-4 человека на одну койку), унижение человеческого достоинства заключенных, отсутствие медицинской помощи". К этому можно добавить: страшную летнюю духоту, постоянный спертый воздух при закрытых листами железа окнах, высокую влажность, обстановку психологической угнетенности и однообразности. Такое действительно превращает заключение человека на время следствия в пытку".

Вместе с тем, сама администрация создает дополнительные неудобства, вызывающие физические страдания. К примеру, для осужденных, этапируемых в суд, не соблюдается режим сна (на сон отводится 3 часа). При подготовке больших этапов в небольшие транзитные камеры набивают десятки человек (можно только стоять) и держат часами, а порой и сутки. По режимным требованиям на окнах стоят железные щиты и "бонзайки", которые помимо решеток закрывают окна и при отсутствии нормальной вентиляции не пропускают воздух, что приводит летом к обморокам заключенных.

Многочисленные разговоры и обсуждения не ведут к улучшению обстановки. Администрация и ответственные лица не видят никаких выходов, кроме строительства новых СИЗО (для чего в бюджете нет средств), но не уступают даже в малом, чтобы улучшить условия содержания, откровенно признавая нарушения установленные законам норм содержания.

Помимо СИЗО, заключенные под стражу и осужденные содержаться в ИВС, в том числе в РОВД, а также в КПЗ (камерах предварительного задержания) в районах и УВД на транспорте.

Условия содержания в них разнообразны, но чаще всего не соответствуют нормам. Во многих ИВС условия в камерах заметно хуже, чем в СИЗО. Наиболее нетерпимые условия - в камерах в ИВС ГУВД.

Из жалобы Л.А. Кулыминой на ИВС ГУВД "Их содержат в камерах по 15-20 человек, куда совершенно нет доступа воздуха. Каменные стены, полы и потолки, без окон..., без вентиляции, двери герметичны. Чем там дышат люди? Подследственные, заключенные, но ведь тоже люди, задыхаются. Мой внук побыл там 2 недели и я его не узнала: он весь отек, да еще к тому же он больной человек".

В ИВС и СИЗО широко используется (в соответствии с ведомственными инструкциями и рекомендациями) практика полной изоляции. Это означает, что окна в камерах замуровываются, герметично плотно закрываются двери в коридор, не проводится естественная вентиляция, ниши с лампами дневного света закрываются решетками, практически не пропускающими свет (см. фотографии). В камерах создаются карцерные условия, схожие с камерами негласного и незаконного наказания в исправительных учреждениях: чрезмерная духота и круглосуточный полумрак. Заключенные, содержащиеся в таких условиях неделями, без прогулок, помывки, нормального питания, быстро теряют здоровье. Медицинская помощь в ИВС ограничена "скорой помощью" и нерегулярна.

Основным фактором, причиняющим страдания, остается чрезмерная скученность. При этом, следует учитывать, что реальная скученность, из-за необходимости раздельного содержания различных категорий заключенных, гораздо выше.

Плохое положение заключенных в ИВС усугубляется пренебрежительным отношением персонала, равнодушием надзорных органов. Здесь наиболее часто применяются пытки и издевательства.

Серьезной проблемой остается обеспечение питанием. Как правило, заключенные в ИВС рассчитывают на поддержку родственников. Местная администрация не имеет средств. По жалобе заключенного, содержавшегося в ИВС, он, лишенный поддержки родственников, не получал питания в течение 3 недель содержания под стражей. Помощь "сокамерников" не спасла его от язвы желудка.

Закрытые наглухо окна в камерах ИВС. Ограничение светом и воздухом широко применяется в местах лишения свободы.

Чрезмерным страданиям подвергаются заключенные при этапировании, которое связано с тяжелыми условиями перевоза и непременным избиением. Заключенные во время этапирования находятся в скученных, темных помещениях, не получают питание, подвержены грубому обращению (в частности, нормативно закреплен порядок изъятия при этапировании необходимых заключенному лекарств).

Жестокое обращение часто выражается в физическом насилии.

В октябре 2000 года Чистяков, находясь в психологическом шоке после задержания, стал требовать выпустить его из камеры. 4 человека охраны выволокли его из камеры и жестоко избили. Позже, судебная экспертиза установила 40 кровоподтеков от следов дубинок на его теле. Чистякова бросили в карцер, предварительно "стреножив" веревочной петлей. Находясь длительное время в таком положении заключенный задохнулся. Двое обвиняемых - охранников получили приговором суда от 2 до 4 лет - "условно".

Несмотря на явную "мягкость" наказания, этот процесс получил некоторую огласку и реакцию среди сотрудников уголовно-исполнительной системы. Жалобы на пытки из мест предварительного заключения в последнее время поступают все чаще.

В качестве примера, в последнее время власти апеллируют громким процессом над четырьмя сотрудниками Собир � Рахимовского РОВД, осужденных за убийство и применение пыток на длительные срока. Но это есть не более, чем пиар, отмечают местные правозащитники.

Остается добавить одно: по всем упомянутым фактам никто не понес наказания. А по сведениям прокуратуры Ташкентской области "ни одного факта применения "пыток" на территории области не установлено".