ХРОНИКА АНДИЖАНСКОГО РАССТРЕЛА (РАССКАЗ ОЧЕВИДЦА)

 

После трагических событий в Андижане 13 мая 2005 г. беженцы из Узбекистана пытаются найти убежище не только в соседних странах, но также в России и на Украине.

Ниже приводится рассказ одного из таких беженцев, являвшегося непосредственным очевидцем событий, происходивших в Андижане в этот и последующие дни.

По просьбе этого человека, мы не указываем его настоящее имя. В приведенном ниже тексте он условно назван Алишер. По понятным причинам нами также опущены некоторые имена и детали, которые могут привести к установлению личности рассказчика.

Изложение истории Алишера я и мои коллеги сочли целесообразным привести полностью, включая как описание увиденных им событий, так и изложение слухов, зачастую недостоверных, циркулировавших в те дни среди андижанцев.

Правозащитный Центр «Мемориал» планирует опубликовать свидетельства и некоторых других беженцев из Андижана, находящихся в настоящее время на территории нескольких постсоветских государств.

 

Алишер жил в Андижане в частном доме по ул. Комил Яшина недалеко от областного Хокимиата (администрации). 12 мая 2005 г. он вернулся домой незадолго до полуночи. В 0 час. 25 мин. он услышал автоматные очереди. Стрельба продолжалась от 15 до 30 минут (возможно, это был штурм тюрьмы). Не прошло и часа как вспыхнула интенсивная перестрелка, длившаяся не менее 20-30 минут (вероятно, попытка захвата здания Управления СНБ). По словам Алишера, вскоре после начала второй перестрелки к звуку автоматных выстрелов добавились пулеметные очереди.

Начиная примерно с половины третьего ночи с интервалом в 20-30 мин. в сторону аэропорта пролетели, судя по звуку, 3-4 «больших самолета» (один из повстанцев позднее сказал, что этими рейсами из Ташкента якобы были переброшены около 500 военнослужащих спецподразделений).

Около 5 час. утра Алишер, обеспокоенный ночной перестрелкой, вышел из дома и пошел по ул.К.Яшина к центральной площади. Театр им.Ахунбабаева и кинотеатр «А.Бакиров» горели. Вблизи театра поперек дороги стояли пожарная машина и горящие «Жигули». Перед круговым разворотом дороги на ул.К.Яшина горела машина «Тико», со стороны проспекта Чулпон – горели 2 или 3 «Нексии», на проспекте Навои (у хокимиата) – «Тико» и «Дамас», дальше по проспекту Навои – «Дамас» и грузовик «Урал». В это время у памятника Бобуру на площади перед зданием хокимиата уже стали собираться демонстранты.

От хокимиата Алишер пошел по проспекту Навои. Не доходя до Управления СНБ по Андижанской области, он увидел заваленный на бок милицейский УАЗ и горящий автобус. У ограды здания СНБ лежали более 20 трупов, среди них был один солдат в форме и 2-3 женщины. На проезжей части возле здания стояли бронетраспортер, боевая машина пехоты и пожарная машина.

Здание УВД Андижанской области было оцеплено солдатами. Здесь он увидел еще один бронетранспортер и встретил знакомого, который сказал, что был у тюрьмы и там «полно трупов».

Дальше Алишер не пошел и вернулся на площадь у хокимиата, где оставался примерно до 13 час. Он разговаривал с участниками митинга и повстанцами, среди которых узнал некоторых своих знакомых. По словам Алишера, в этот день он говорил более чем с 10 повстанцами. Все они, судя по диалекту, были андижанскими узбеками. Лидером был узбек с бородкой, среднего роста, рыжеватый, аккуратно одетый. Среди мятежников, находившихся в здании хокимиата, он видел одного русского в тюремной одежде, высокого и худого (этот человек выходил из здания, чтобы забрать гранату, которую нашел на близлежащей улице кто-то из демонстрантов). 

Из разговоров с различными людьми на площади Алишер узнал подробности событий минувшей ночи. 12 мая прошел слух, что приговор по сфабрикованному делу «23 акромистов» якобы был тайно зачитан подсудимым в помещении СИЗО. В тот же вечер от 50 до 100 повстанцев разоружили охрану воинской части, которая не оказала сопротивления. Захватив армейский грузовик «Урал» и сотни автоматов (утром у мятежников были даже лишние «стволы») они двинулись на штурм тюрьмы. Ворота тюрьмы протаранили грузовиком. Повстанцы, по словам одного из них, рассчитывали, что персонал тюрьмы перейдет на их сторону, но, встретив сопротивление, стали уничтожать тюремщиков. Впрочем, сопротивление было слабым. Были открыты все «верхние камеры», но подвальные помещения, где, как говорили, находились заключенные с «наиболее тяжелыми статьями», повстанцы открывать не стали. Заключенных собрали во дворе и предложили желающим присоединиться к мятежу, бороться за то, чтобы «народ жил хорошо», а тем, кто не хочет – идти домой. Один из рассказчиков утверждал, что из 2000 освобожденных заключенных более 600 присоединились к мятежникам, но едва ли эти цифры являются достоверными.

После освобождения тюрьмы выяснилось, что некоторые из арестованных «акромистов» находятся в здании СНБ, и повстанцы двинулись туда. Они взяли машину в пожарной части на проспекте Навои, закрепили трос на решетчатой ограде здания СНБ и попытались сорвать ее, но это не удалось. Вскоре к зданию СНБ подъехали один или два армейских бронетранспортера, которые открыли огонь по нападавшим. По рассказам очевидцев, в ходе этой перестрелки погибли около 15 повстанцев, около 10 сотрудников сил безопасности и несколько гражданских лиц.

После неудачной попытки захвата Управления СНБ повстанцы отступили в направлении центральной площади и, не встречая сопротивления, заняли здание областного хокимиата. Охрана и другие лица, находившиеся в здании, были задержаны как заложники.

С раннего утра у хокимиата стали собираться люди. По приблизительной оценке Алишера, на площади собралось более 4 тыс. чел. Участники митинга выступали с трибуны у памятника Бобура, на которой был установлен микрофон. Один вооруженный повстанец говорил собравшимся: «Мы с вами. Мы готовы умереть за вас. Мы поднялись, чтобы люди жили хорошо, получали нормальную зарплату, мужчины были обеспечены работой, тогда нашим женщинам не придется искать работу на улице. Пусть Каримов приедет сюда и выслушает народ».

Приезда Каримова требовали и другие выступавшие, говорившие, в основном, о социальных проблемах. Звучало также требование «восстановить справедливость» в отношении 23 осужденных по сфабрикованному «делу акромистов». Никаких других религиозных или политических требований не выдвигалось, кроме общих заявлений о том, что Каримов должен «дать народу свободу». Некоторые ораторы говорили, что, доведя страну до кризисного состояния, Каримов не имеет права оставаться президентом, но таких выступлений, по словам Алишера, было немного.

Пока шел митинг большинство повстанцев находилось в здании или на огороженной территории хокимиата, но человек 15-20 с оружием для обеспечения безопасности были размещены по периметру площади вокруг толпы. Некоторые повстанцы оборудовали укрытия для стрельбы, используя строительные материалы. Трудно сказать, сколько всего было людей с оружием внутри и вокруг хокимиата. По мнению Алишера, их число не превышало 200 чел.

Алишеру удалось увидеть заложников, находившихся в подвале хокимиата. Их было 35-40 чел., включая сотрудников милиции, СНБ, региональных органов власти и др. Некоторые заложники были одеты в милицейскую форму.

Утром 13 мая вблизи здания хокимиата произошло два инцидента с применением оружия, свидетелем которых был Алишер. Примерно между 9 и 10 час. утра среди демонстрантов был опознан сотрудник милиции в штатском (мужчина 35 лет), который, пытаясь бежать, выстрелил из пистолета и ранил в ногу одного из повстанцев. Его догнали, избили и посадили в подвал к заложникам. 

Другой эпизод имел место недалеко от трибуны. Женщина с ребенком подошла к вооруженному автоматом боевику и сказала: «Как я могу вам доверять, если ты можешь застрелить моего ребенка». Боевик ответил: «Я не стреляю просто так. Я буду убивать только ментов». Во время этого диалога он неожиданно узнал в одном из стоящих людей переодетого в штатское милиционера, который был известен жестоким обращением с арестованными. Он сбил его на землю ударом кулака, ударил прикладом и потом застрелил.

По словам Алишера, до обеда в толпе он видел 5-6 чел. с видеокамерами. Один из снимавших был похож на грузина. Был еще высокий иностранец с женщиной европейской наружности, оба они плохо говорили по-русски.

Собравшиеся на площади люди обсуждали между собой происходящее, можно было услышать разные слухи. Например, говорили, что здание театра подожгли ночью правительственные силы и что повстанцы якобы взяли в заложники одного из поджигателей, одетого в военную форму. Ходили также слухи, что 200 повстанцев поехали «поднимать народ» в Пахтаобод, еще 200 – в Карасуу и от 100 до 150 двинулись на захват аэропорта. Некоторые повстанцы, находившиеся на площади, говорили, что если собрать на митинг много людей, Каримов, возможно, не даст приказа стрелять и выслушает «требования народа».

Около 13 час. Алишер покинул площадь. Транспорт не ходил. Магазины были закрыты. В старом городе он встретил знакомого офицера милиции, одетого в штатское. Они вместе пообедали, обсуждая происходящее. Офицер сказал, что с утра отдан приказ не появляться в старом городе в форме, и что он боится идти на площадь, так как многие знают его в лицо и могут опознать как сотрудника милиции.

После 15 час. Алишер вернулся на площадь. Митинг продолжался. Демонстрантов стало намного больше, возможно, до 10 тыс. чел. Над городом, как и до обеда, продолжал летать военный вертолет. Обстановка стала более тревожной. Повстанцы заставили выступить с трибуны прокурора города, после чего увели его к заложникам.

Алишер запомнил еще один эпизод, временную датировку которого назвать затрудняется. В толпе раздались крики, что убили одного из людей с видеокамерой. Якобы его завели за здание хокимиата под предлогом, что там более безопасное место, застрелили и отняли камеру. По слухам, повстанцы задержали убийц и отвели их к заложникам.

Около 16 час. поступила информация, что готовится атака правительственных сил со стороны УВД. Повстанцы попытались перекрыть проспект Навои сгоревшими машинами. Успели поставить только первую машину, когда со стороны УВД на большой скорости подъехал военный грузовик «Урал» с автоматчиками. Демонстранты стали кидать в него камни, солдаты открыли огонь. Алишер бросился на землю и укрылся за каменным бордюром. «Я чудом спасся, - вспоминает он. - На моих глазах умирали, до сих пор не могу прийти в себя». Рядом с ним упали, сраженные пулями, мужчина, женщина и мальчик примерно 11-12 лет. Всего убитых, по словам Алишера, было около 20 человек. «Урал» с солдатами, не останавливаясь, уехал по проспекту Чулпон в сторону 15-ой школы. «Все произошло неожиданно, повстанцы даже не успели открыть ответный огонь».

Этот инцидент, напоминающий, по словам рассказчика, «разведку боем», произошел около 16 час. 30 мин. (время Алишер примерно определил по тому, что азан /призыв к молитве/ он услышал вскоре после перестрелки). По его словам, никто из повстанцев не пострадал. Среди демонстрантов были раненые. Некоторых, по слухам, увезли в областную больницу, другие покинули площадь сами (Алишер видел, например, парня примерно 22 лет, раненного в левое плечо, который ушел по ул.К.Яшина).

Тела погибших собрали у памятника Бобуру и показали демонстрантам как «свидетельство преступлений» узбекских силовиков. Несмотря на жертвы демонстранты не покинули площадь.

Примерно через час или полтора со стороны УВД по проспекту Навои подъехал бронетранспортер и начал стрелять из пулемета по укрытиям повстанцев за оградой хокимиата и по толпе. Повстанцы стали отстреливаться. Алишер спрятался за памятником Бобура. Он видел только один бронетранспортера, но, судя по выстрелам, был и второй. Солдаты, сидевшие внутри бронетранспортера, также стреляли из автоматов. Некоторые демонстранты лежали на земле, другие убежали. Слышались крики. Число жертв на площади оценить трудно. Алишеру показалось, что погибло «несколько сот человек». Перестрелка продолжалась около часа, после чего бронетранспортеры уехали в сторону УВД. 

В это время уже шел дождь. Спустя минут 10 (может быть, больше) к круговому развороту по проспекту Чулпон подъехал микроавтобус «Дамас» с 5-6 милиционерами. Они начали стрелять в воздух из пистолетов. Люди на площади встали с земли и начали кричать. Милиционеры побежали по проспекту Чулпон, потом сели в машину и уехали.

Вскоре повстанцы вывели из хокимиата около 20 заложников без верхней одежды, в одних брюках, связали их руки ремнями и повели по проспекту Чулпон. Перед этим они предложили демонстрантам, стоявшим на площади, уходить в сторону границы с Кыргызстаном, чтобы избежать новых жертв. Многие участники митинга пошли за ними. К двигавшимся по проспекту Чулпон людям присоединялись (возможно, из любопытства) жители многоквартирных домов, стоявших вдоль проспекта. Численность колонны достигла 2000 чел., многие вооруженные повстанцы оказались в центре толпы.

Когда колонна сосредоточилась примерно между школой №15 и кинотеатром «Чулпон», шедшие впереди люди увидели, что на пересечении проспекта Чулпон с улицами Бухарская и Касимова стоят два бронетранспортера. Неожиданно сзади подъехали еще два бронетранспортера, которые остановились на проспекте между кинотеатром и обувной фабрикой. После этого по колонне был открыт пулеметный и автоматный огонь, начавшийся почти одновременно спереди и сзади. Стрельба продолжалась, возможно, около получаса. «Число погибших невозможно оценить даже приблизительно, - рассказывает Алишер. – Большинство из них были мирными жителями, включая женщин и детей. Спаслись только те, кому удалось свернуть на боковые улочки». Самому Алишеру удалось выбежать на маленькую улицу за 15-ой школой, ведущую вглубь махалли. Вскоре появились солдаты, некоторые из которых начали искать мятежников в стоящих поблизости домах, другие добивали раненых. Увидев начавшиеся убийства раненых, Алишер решил, что пора уходить домой.

После того, как завершился расстрел колонны у школы №15, было слышно, что идет перестрелка со стороны аэропорта. Ночью в различных частях города были слышны одиночные выстрелы.

После всего пережитого Алишер не мог уснуть. Между 4 и 5 час. утра он вышел из дома и пошел боковыми переулками к проспекту Чулпон. У школы №15 он увидел, что солдаты грузят тела погибших мужчин на 2 самосвала «ЗИЛ» и 2 «КАМАЗа» (позже Алишер слышал от других горожан, что для перевозки трупов использовали 3 «ЗИЛа» и 4 «КАМАЗа»). Было еще около 10 машин «Тико», в которые клали трупы женщин и детей. На этом участке проспекта всюду были лужи крови. На улице в близлежащей махалле можно было видеть тела 3 или 4 погибших. Испугавшись, что солдаты его задержат, Алишер около 6 час. утра вернулся домой. Через час или полтора он хотел снова выйти на улицу, однако сотрудники сил безопасности запретили жителям покидать дома. Вблизи дома Алишера на ул.К.Яшина 2 милиционера стреляли в воздух, угрожая открыть огонь без предупреждения по тем, кто не подчинится запрету.

Алишер вышел через вторые ворота с противоположной стороны дома на небольшую улицу (там милиции и солдат не было) и пошел к хокимиату.

На площади у хокимиата шел митинг. Собралось не менее 1,5 тыс. чел. Возле памятника Бобуру перед оградой лежали от 20 до 40 трупов. Многие из них, судя по одежде и внешнему виду, были заключенными, освобожденными из тюрьмы. Один из выступавших говорил, что это – террористы, которые убежали из тюрьмы, а мирные демонстранты почти все якобы живы и находятся в Кыргызстане. По словам очевидцев, когда демонстранты начали собираться у хокимиата, они увидели, что солдаты собирали трупы и грузили их в «КАМАЗ». Люди стали возмущаться и прогнали солдат. Около 10 тел позднее забрали родственники. Тела умерших накрыли белыми простынями, собравшиеся оплакивали их.

Алишер пошел по проспекту Чулпон в сторону школы №15. Не доходя школы, он увидел на асфальте разбросанные и окровавленные части тел (мозги, внутренние органы, оторванные и поврежденные конечности и т.д.). От этого зрелища его стошнило, он не смог идти дальше и повернул назад.

У обувной фабрики собралось человек 200, которые обступили журналиста украинского ТВ. Алишер также слышал, что ночью военные изъяли видеокассету у российских тележурналистов.

Между 8 и 9 час. утра Алишер вновь вернулся на площадь у хокимиата. Там продолжался митинг, число участников которого достигло, по его оценкам, 4 тыс. чел. В основном, люди говорили о вчерашнем расстреле демонстрантов, организованном властями. Рассказывали, что солдаты расстреляли несколько семей, в домах которых вблизи школы №15 пытались скрыться вооруженные мятежники. Говорили, что 13 мая была перестрелка в районе аэропорта и в кишлаке Маданият в Пахтаободском районе. Распространился также слух, что Каримов якобы заявил «силовикам»: если не сможете подавить мятеж, то следует затопить Ферганскую долину (это можно сделать, инсценировав террористический акт на гидросооружениях). Митинг продолжался примерно до 7 час. вечера. В этот день вблизи хокимиата подожгли 2 легковые машины: белые «Жигули» и «Матиз» асфальтового цвета. Войска блокировали город и никого не выпускали.

Утром 15 мая Алишер, выйдя из дома, увидел, что горит здание хокимиата (огонь и дым вырывались из окна верхнего этажа 3-этажного здания). Митинга в это день не было. Алишер пошел на похороны знакомого таксиста, который привез пассажиров из Ташкента и вскоре был застрелен в своей машине (красная «Нексия») силами безопасности на одном из перекрестков между железнодорожным вокзалом и зданием УВД. По словам родственников, на теле имелись три пулевые раны.

По слухам, 15 мая произошло как минимум два инцидента с применением оружия. На проспекте Чулпон недалеко от ЦУМа неизвестным был застрелен солдат, сидевший на бронетранспортере. У областной больницы из автомата были расстреляны 4 милиционера (по одной из версий, стрелял якобы человек, подъехавший на легковой машине). Эти эпизоды, по мнению горожан, были местью сотрудникам правоохранительных органов за совершенные преступления. В то же время, по словам Алишера, часть андижанских милиционеров сочувствовала мятежникам.

Звуки выстрелов время от времени раздавались в городе вплоть до 16 мая, когда Алишер решил бежать в Кыргызстан.

Среди горожан циркулировали многочисленные слухи о том, куда были вывезены тела погибших. Утверждалось, что часть тел тайно захоронили без соблюдения мусульманских обрядов, часть сожгли где-то за городом, часть увезли самолетами. Согласно одному из рассказов, 14 мая более 150 трупов якобы были выгружены из КАМАЗов в местечке Богишамол и вскоре захоронены. Имам местной мечети попросил своих прихожан сообщить об этом мусульманам в старом городе, чтобы они могли похоронить своих родных. Некоторые из них опознали своих родственников и забрали тела. Через 1-2 дня имам неожиданно исчез (возможно, был арестован).

С 16 по 22 мая Алишер находился в Джалал-Абадской области Кыргызстана. Границу он пересек, обойдя КПП. Он хотел открыто выступить перед журналистами, но опасался за судьбу своих родственников, оставшихся в Узбекистане. Вернувшись в Андижан, он узнал, что идут аресты участников митинга. Знакомый милиционер сказал, что, если Алишера попал на кадры видеосъемки митинга 13 мая, его арестуют как террориста, и посоветовал бежать за границу. Одолжив деньги, Алишер приехал в Ташкент и оттуда улетел в Москву. При посадке на рейс ему пришлось заплатить взятку, так как сотрудники милиции заявили ему, что всем андижанцам временно запрещен выезд из Узбекистана.

 

Виталий Пономарев,

директор Программы мониторинга

прав человека в Центральной Азии

Правозащитного Центра «Мемориал»                       10.07.2005